В центре города, на Большой Полянке, есть особое здание. Семь этажей над землей, четыре — под, на крыше — вертолетная площадка. На входе небольшая квадратная арка с узнаваемым символом — голубем на фоне красного креста. Это Научно-исследовательский институт неотложной детской хирургии и травматологии (НИИ НДХиТ). В октябре его специалисты празднуют 15 лет со дня основания.
Несмотря на столь, казалось бы, юный возраст института, его история или, вернее, предыстория уходит корнями в прошлое, в XIX век.
«Мы отмечаем 15 из 122 лет истории нашего учреждения. Она начинается с давних времен. Здесь изначально была больница Иверской общины сестер милосердия, затем, в 1930-е годы, появилась детская больница, в которой работали известные на всю страну врачи», — поясняет президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии профессор, доктор медицинских наук Леонида Рошаль.
В институте постоянно ведется научная работа: пишутся диссертации и разрабатываются новые методы лечения тяжелых травм и их последствий у самых маленьких пациентов.
«Статус НИИ обязывает нас вести научные исследования и быть научно-методической базой. В настоящий момент проводится около полусотни научно-исследовательских работ. За 15 лет защищено около двух десятков диссертаций, шесть из которых — докторские», — подчеркивает заместитель директора по науке НИИ НДХиТ Ольга Карасева.
Теория и жизнь
Впрочем, наука в институте, по словам самих врачей, тесно связана с практикой. Каждый год здесь принимают больше 90 тысяч детей, а на госпитализацию направляют около 15 тысяч.
«Мы смогли создать удивительные условия для детей и их родителей. Такого института, аналогичного по направлению деятельности, нет в России, не было в Советском Союзе и нет в мире. Сегодня каждый третий ребенок с черепно-мозговой травмой в Москве госпитализируется к нам. Мы внесли свою лепту в развитие детской хирургии в столице, мы поменяли подходы к лечению травм у детей. Оборудование нашего института можно сравнить с любой клиникой мира — мы не будем уступать ни в чем», — говорит Леонид Рошаль.
В арсенале медиков самое современное оборудование и методы работы. Например, большая часть хирургических операций проводится с помощью эндоскопии. Этот метод позволяет оперировать пациента, не делая больших разрезов, что значительно облегчает процесс выздоровления.
«Детская хирургия стала превращаться в эндоскопическую хирургию, и в настоящий момент у нас острые заболевания брюшной полости лечатся практически на 100 процентов лапароскопически. В год может быть один-два случая, когда используется открытое вмешательство. Такой же подход мы применяем в травматологии: в год делается свыше трехсот эндоскопических операций на суставах», — отмечает директор НИИ НДХиТ Валерий Митиш.
Используют в работе и новейшие материалы. Так, сломанные кости травматологи скрепляют не металлическими болтами, которые надо вынуть после выздоровления, а биодеградируемыми. Они бесследно растворяются, как только кости срастаются. Получается минус как минимум одна операция.
Минутная готовность
Пациенты поступают в НИИ не только по земле, но и по воздуху. Нетяжелых больных (когда ребенок находится в стабильном состоянии) направляют в регистратуру. Затем проводят осмотр, лучевое обследование и передают в одно из профильных отделений. Это рутинная работа.
Но бывают случаи намного серьезнее, особенно если речь идет о сложных множественных повреждениях — например, после аварий или падений с высоты. Их на профессиональном языке называют политравмами.
В этих случаях счет идет на секунды. На входе в клинику или на вертолетной площадке врачи проводят первичный осмотр, а потом перевозят ребенка в специальное помещение — шоковую палату. Здесь выравнивают давление, если надо, подключают к аппаратам искусственной вентиляции легких — в общем, максимально стабилизируют состояние.
«При особо экстренных случаях мы можем даже здесь провести операцию, все необходимое для этого есть, от аппаратуры до бестеневых ламп», — рассказывает заведующий приемным отделением Андрей Никонов. И добавляет: «Хорошо, что пока ни разу эта возможность не пригодилась».
После стабилизации идет черед глубокого лучевого исследования, а затем — операционный стол, реанимация и выздоровление в палате. Путь от порога приемного отделения до первой точки этого медицинского конвейера занимает всего одну минуту. Ровно столько нужно, чтобы довезти носилки с больным от одних дверей до других.
На реабилитации
Пока команда врачей занята ребенком, идет параллельная работа с родителями. Во время оказания первой помощи малышу их в палату не пускают. Из соображений безопасности.
Медсестра провожает родителей тяжелого пациента к стойке регистрации и помогает заполнить все необходимые документы. Потом в дело вступают психологи из реабилитационной команды.
«С семьей мы начинаем работать с момента реанимации. У родителей шок, они дезориентированы. А нам надо очень быстро их собрать и подготовить к тому, что после реанимации быстрого выздоровления не будет. Реабилитация — это всегда забег на длинную дистанцию», — подчеркивает первый заместитель директора, руководитель отдела реабилитации Светлана Валиуллина.
Это отделение появилось здесь в 2011 году. Несколькими годами раньше, когда команда института полностью сформировалась, возник вопрос, как возвращать детей, переживших серьезные травмы, к нормальной жизни. Тогда в отечественной медицине чаще всего использовали ЛФК и физиопроцедуры, что давало свой эффект, но часто недостаточный.
Появление отделения реабилитации при институте стало, по словам врачей, настоящим прорывом. Восстанавливать утраченные функции у пациента здесь начинают сразу же, с первых суток в реанимации, и продолжают на каждом из этапов выздоровления.
При помощи лучевой диагностики составляют прогноз реабилитации, а затем подбирают индивидуальную программу. К работе подключаются профильные специалисты, реабилитологи, психологи, физиологи, логопеды.
Ежегодно комплексную реабилитацию в НИИ проходят больше 3,6 тысячи детей.
При этом важно, чтобы вся семья активно участвовала в реабилитации. Для этого с родителями проводят специальные занятия.
Без границ
В институте лечат не только московских детей. Сюда привозят пациентов из других городов и даже стран. Более того, если где-то случилась катастрофа, сами врачи отправляются на помощь. Например, детские хирурги и травматологи работали во время землетрясений в Индонезии, Непале, на Гаити, оказывали помощь пострадавшим во время пожара в приюте глухонемых в Махачкале.
Всего бригада осуществила около 30 выездных миссий в горячие точки и места катастроф.
Сейчас НИИ неотложной детской хирургии и травматологии — центр диагностической, лечебной и реабилитационной помощи детям. Только в отделении нейрохирургии в год проводится 900 операций на головном мозге, всего же местные нейрохирурги принимают больше четырех тысяч детей в год.
А в нынешнем году институт планирует начать делать операции по трансплантации печени и почек.
«Надо постоянно развиваться. Детская хирургия, детская травматология и все детские хирургические специальности должны быть особенно точными. Ведь дети должны прожить долгую и здоровую жизнь. От того, как мы их вылечим, зависит качество их жизни в дальнейшем», — уверен Валерий Митиш.
И кажется, в институте с ним никто не спорит.
